Евгений Белогорский - Восточная война [СИ]
Прошло полчаса этого ужасного избиения парусного гиганта. Получив множественные пробоины, он стал медленно погружаться в воду. Так закончилось последнее морское сражение этой войны с участием парусных кораблей и пароходов.
С радостью и тревогой наблюдал адмирал Нахимов, как британский линкор покидал поле битвы преследуемый "Владимиром". По его приказу "Императрица Мария" снялась с якорей и подошла к месту боя, чтобы оказать помощь французским морякам. Корабль мало пострадал от вражеского огня, львиную долю которого приняли на себя "Париж" и "Константин".
- Ну, что же, вот теперь действительно, виктория, - медленно проговорил Нахимов, обращаясь к Колычеву.
- Виктория, Павел Степанович, виктория! - радостно согласился капитан. - Враг полностью разбит, а все наши корабли целы!
- Да, целы, - молвил устало Нахимов и согласно давней привычке полез в карман за часами. В каждом сражении или походе он всегда засекал время начала и конца действий.
- Значит, сражение наше продлилось - Нахимов нажал на крышку луковицы часов и взглянул на стрелки циферблата - всего:
Неожиданно тупая боль в груди, постоянно беспокоившая Нахимова все последнее время, сдавила с такой силой, что у адмирала перехватило дыхание и потемнело в глазах. Все тело старого моряка разом сделалось ватным, часы выпали из ослабевших пальцев, и он грузно рухнул на палубу, лицом вниз.
Когда корабельный доктор, оставив свой лазарет, прибежал на громкие крики команды и приступил к осмотру больного, всё было кончено. Славное сердце последнего севастопольского адмирала перестало биться и эскулапу осталось только закрыть глаза великого флотоводца.
Если на море жестокая баталия завершалась, то сражение на суше в это время, только-только начинало набирать свою мощь в ожесточенном противоборстве русского десанта с объединенными силами коалиции.
Спешно съехавший прошлой ночью с эскадры на берег граф Ардатов, ещё задолго до рассвета привел полки генерала Муравьева в полную боевую готовность. Перед тем как покинуть лагерь, Ардатов обратился с речью к солдатам, стоя в центре бивака, ярко освещенный светом горящих костров.
- Ребята! Сегодня нам предстоит тяжелый бой! - воскликнул граф, обращаясь к застывшим в стройных шеренгах полкам. - Этой ночью, коварно нарушив перемирие, против нас выступили турки вместе с пришедшими им на помощь англичанами и французами. Сколько их - я не знаю, но могу твердо сказать - много. Гораздо больше нас всех вместе взятых. Иначе бы они не рискнули выступить против нас. Как говорится, кишка тонка.
Ардатов замолчал, переводя дыхание, и тот час услышал в ответ на свои слова одобрительный гул из солдатских рядов.
- Мы их всех уже не раз били, но сегодня битва будет очень жесткой. Противник хочет во чтобы-то ни стало сбросить нас в море и приложит к этому все свои силы. В этом можете не сомневаться. Поэтому каждый из вас должен понять только одну вещь. Мы должны стоять до конца! Кто побежит, тот не только себя и товарищей своих погубит, но и то великое дело, ради которого мы сюда приплыли. Если мы разобьем врага сегодня, то уже завтра турецкий султан подпишет мирный договор, который так нужен, и война по большому счету будет закончена.
Граф сделал паузу, а затем вскинул вверх правую руку с зажатой в ней саблей, громко молвил.
- Многие из вас сражались под моим командованием у Инкермана и Балаклавы и одержали блистательные победы. Сегодня я вновь поведу вас в бой и вновь твердо верю в нашу с вами победу. Вперед, чудо-богатыри! И храни вас господь!
Едва только Ардатов закончил говорить, как по солдатским шеренгам пронеслось раскатистое "Ура", которое стало разноситься из конца в конец лагеря, с каждым разом набирая все новую силу и мощь.
Говоря Нахимову о том, что сухопутные войска занимают выгодные позиции под Стамбулом, граф Ардатов ничуть не кривил душой. Весь правый фланг русского десанта был надежно прикрыт старыми византийскими развалинами, делавшими невозможным скрытое приближение врага. С левого фланга русских позиций тянулась холмистая гряда, на преодоления которой враг должен был потратить массу времени и при этом основательно расстроить свои наступательные ряды. Единственным местом пригодным для массированной пешей атаки полков коалиции было широкое пространство сразу за ручьем Али-бей-су, чьё широкое и полноводное русло впадало в акваторию бухты Золотого Рога.
Чтобы нанести внезапный удар по русскому лагерю, войскам союзников было нужно перейти топкие берега ручья и наступать широким строем, имея по бокам два высоких вытянутых холма. Эти природные образования нисколько не могли препятствовать проходу большого войска, но вместе с ним не позволяли в случае необходимости совершить фланговый обход. Тот, кто первым из противников их занимал, тот обеспечивал себе хорошую фору в предстоящем сражении.
И этими первыми стали русские солдаты, которые по приказу графа Ардатова, заняли прилегающие к ручью холмы уже с первыми лучами солнца. Быстро оценив всю значимость этих высоток, Михаил Павлович приказал установить на них все имеющиеся в распоряжении десанта артиллерийские орудия. Солнце еще не успело высоко оторваться от горизонта, а русские солдаты уже вкатили на верхушки холмов свою немногочисленную артиллерию и принялись торопливо окапываться. Дорога была каждая минута.
Противник, впрочем, подарил воинам Ардатова целых тридцать пять минут. Причиной подобной щедрости была чисто европейская пунктуальность и соблюдение солдатских прав. После длительного ночного марш-броска от места высадки до берегов Али-бей-су, английским и французским солдатам потребовался отдых, а заодно и плотный завтрак. Как не спешил командир сводного соединения генерал-майор Фельтон напасть на русский лагерь, но был вынужден пойти навстречу своим подчиненным.
Благодаря столь любезно предоставленной противником временной форе, русские пехотинцы успели возвести перед своими орудиями земляные бруствера и выставить дозорных. Именно они первыми заметили приближение противника и известили своих товарищей громким барабанным боем.
Едва только треск боевых барабанов достиг ушей основных сил русского воинства, как оно моментально пришло в движение. Следуя установленной графом диспозиции, вперед выступили стрелки вооруженные прусскими винтовками. Отправляясь в экспедицию на Босфор, Ардатов естественно не мог полностью лишить защитников Севастополя столь мощного оружия. Прекрасно отдавая себе отчет, что десант на Босфор может закончиться неудачей, он взял с собой ровно половину всех тех стрелков, что были вооружены новым оружием.
Не мудрствуя лукаво, Михаил Павлович вновь сделал свою главную ставку на рассыпной строй, уже дважды приносивший графу лавры победителя. Все остальные батальоны, имевшие обычное стрелковое вооружение, Ардатов построил сзади, поровну поделив их между собой и генералом Муравьевым.
- Тебе, Матвей Федорович, я поручаю левый фланг вместе с артиллерией Козьего холма. (Так русские солдаты прозвали один из занятых пушкарями холмов, из-за большого количества бродивших по нему коз). Сам же я, встану на правом фланге. Это наиболее удобное место для удара и потому скорей всего, основное сражение будет здесь. Поэтому две трети нашей скудной артиллерии я приказал поместить на Безымянный холм. С их помощью, думаю, остановим мы неприятеля, а затем погоним его к стамбульским стенам. Все ясно?
- Так точно, ваше превосходительство, - коротко ответил Муравьев.
- Ну, а раз ясно, тогда с Богом, Матвей Федорович. Ты прости меня, если что было не так, - сказал своему собеседнику Ардатов, глянув ему в глаза.
- И ты меня прости, Михаил Павлович, - молвил в ответ Муравьев. Оба генерала обнялись, а потом двинулись к своим войскам, не глядя друг на друга.
Мысленно строя диспозицию вражеского войска, Ардатов полагал, что против него будет брошена самая ударная часть сил коалиции, англо-французские соединения. Однако на этот раз, Михаил Павлович жестоко ошибся. Все происходило не так, как он себе это представлял.
На правый фланг русских по приказанию генерала Фельтона, были брошены исключительно турецкие подразделения, тогда как англичане и французы наступали против генерала Муравьева. Но и здесь, британский генерал не преминул загрести жар чужими руками, выставив впереди своих солдат солидный турецкий заслон.
Обнаружив присутствие противника, войска союзников стали медленно и неторопливо сближаться с пешими полками русского десанта, однако не они первые вступили в бой за Стамбул. Подобно Ардатову, генерал Фельтон сразу оценил важность положения Козьего холма и приказал двум ротам французских зуавов немедленно занять его. Наличие на вершине холма нескольких русских пушек ничуть не смутило англичанина. Склоны холма были пологими, что не представляло собой большого препятствия для атакующих.
